Как поэтесса и пиар-менеджер организовали соцкухни в Киеве и Бородянке – история украинок, которым не все равно

Своей историей уже поделилась офицер ВСУ, которая ведет Instagram-дневник для своего сыночка, вдруг с ней что-нибудь произойдет. На этот раз читайте про Дарию — мастера духовных практик, доула, поэтессу, которая издала 6 книг, и ее напарницу Анастасию – ивент и пир-менеджера, специалиста по личному бренду.

Как вы относились к разговорам и предупреждениям о полномасштабном вторжении?

Дарья Саед: Да, много было новостей, разговоров, предупреждений, но я до последнего не верила, что такое возможно. Даже 24 февраля я не представляла, что всех нас ждут такие масштабы. Моя психика отказывалась все это принимать. Хотя 23 февраля вечером у меня была информация, что утром начнутся боевые действия. Поэтому я сложила некоторые вещи и собралась морально. Через 15 минут после первых взрывов дети уже сидели в авто.

Анастасия Карпеева: Я даже в первые дни полномасштабного вторжения не верила, что это происходит на самом деле. Да, нам звонили друзья из-за границы, просили уезжать. Но нет, мы не хотели никого слышать. Недели две или три казалось, что это другая реальность, а мне нужно просто проснуться. Затем пришло принятие и смирение.

А ощущения страха были?

Анастасия: За близких больше, чем за себя.

Дария: У меня совершенно не было страха за себя. Но в пиковые моменты усталости пугали размышления о том, что я могу никогда не увидеть своих детей. Пришлось их вывезти в безопасное место, а я осталась здесь. Когда совсем истощалась, испытывала дикую агрессию. Я не понимала, почему в 2022 году цивилизованный мир не может остановить кровопролитие, почему никто не нажимает эту кнопку «стоп».

Как пришло понимание, что вы не можете оставаться в стороне, что должны заняться волонтерской деятельностью?

Анастасия: Мы даже не называли это волонтерской деятельностью. Мы понимали, что не можем сидеть, сложа руки, что хотим быть полезными. Но не имели никакого представления – с чего начать, что делать.

Дария: Однако мы довольно быстро сориентировались. Проанализировали свои сильные стороны, к тому же я много лет практикую медитации и духовные практики, поэтому у меня есть привычка доверять потоку. А если говорить о мотивации, то моя сильнейшая мотивация работать сейчас в таком безумном режиме – это желание поскорее увидеть своих детей. Я хочу, чтобы они вернулись домой.

Анастасия: Обдумывая пути помощи в первый день, мы поняли, что можем сдать кровь. Поэтому поехали в Военный госпиталь. Но оказалось, что банк крови заполнен. Мы начали спрашивать у работников, чем еще нужно помочь. Какой-то военный послушал нас и позвал коллегу.

Дария: Да, она отвела меня в сторону и попросила купить женское белье. А потом так смутилась и говорит:

Только можно чистое?

Я была шокирована такой просьбой. Оказалось, что в госпиталь ранее привезли белье, но подержанное и грязное. Отдельной просьбой было купить противозачаточные таблетки. И для меня это что-то о настоящей жизни, которая продолжается.

Как вы выбирали направление вашей деятельности?

Дария: Это, скорее, навык доверия потоку и способность не противостоять. Если пытаться все это делать умом и действовать от головы, то вся наша деятельность была бы в меньшем объеме и не столь структурно, очень точечно, индивидуально. Мы же просто делали что могли. А потом появилась точка выбора: направить свое внимание на лекарства или приготовление пищи. А уже в этой точке, пожалуй, больше от головы приняли решение двигаться в сторону еды.

Что было наиболее сложным для вас в течение всего этого периода?

Дария: Темпы. Привычка держать высокую планку и высокий уровень самокритики и постоянное впечатление, что мы производим недостаточно, что нужно больше, нужно быстрее. Хотя вчера я размышляла о том, что мы уже сделали то, к чему люди идут годами и большими командами. А мы, по сути, вдвоем построили эту систему менее чем за три месяца. У нас нет ни одного опыта в подобных вещах. Это новый путь для нас.

Успевали ли вы рефлексировать, чувствовали синдром выжившего?

Дария: Конечно. Нам было стыдно, что мы ягоды едим, что из крана у нас течет теплая вода.

Анастасия: В первые дни войны, когда мы запустили кухню, мы все готовили самостоятельно. То есть, мы искали продукты, готовили, убирали, кормили. Поэтому вечером единственной расслабляющей для нас была теплая ванна. Я помню, как в эти моменты мне было стыдно за то, что у меня есть возможность. Хотя я понимала, если я не позволю себе эту роскошь, я долго не выдержу. А значит, не смогу дальше помогать людям.

Дария: Да, это наш источник ресурса. Меня еще заряжает статистика. Когда я открываю калькулятор и умножаю количество дней на количество приготовленной пищи, у меня включается второе дыхание.

Почему вы выбрали именно Бородянку?

Дария: Это удивительная история, потому что я поначалу вообще не понимала, зачем мы сюда едем.

Анастасия: На тот момент у нас в Киеве уже работало три кухни и ежедневно мы кормили 1000 военных. В какой-то момент мы поняли, что в столице уже достаточно продуктов, рук, что ситуация с провизией отлажена. Острота упала, внимание нужно сосредотачивать на более проблемных вопросах. Случайно встретила знакомых, которые в двух словах сказали, что нужно помогать Бородянке и наши услуги крайне необходимы. Я ничего не поняла, но мы уехали.

Дария: А я не хотела Анастасию одну отпускать в Бородянку, поэтому поехали вместе. Нас с другими незнакомыми людьми представили главе администрации и началось совещание. Все обсуждают глобальные вопросы: посевную, землю, технику, модульное жилье, расселение. У меня в голове только одна мысль:

Что мы здесь делаем? И как нам незаметно сбежать?

Анастасия: Вдруг начинают говорить о нас, что мы открыли кухни в Киеве и готовы открыть кухни в Бородянке, завезти все оборудование, людей, продукты.

Дария: Мне стало глупо при этих словах. Я понимаю, что мы сидим с серьезными людьми, у них куча нерешенных проблем, мы тратим их время и мы должны что-то отвечать более или менее рационально. Оставалась единственная надежда, что они сосредоточатся на посевной или модульных домах и забудут о нас. У меня есть опыт работы в ресторанной отрасли, поэтому сразу начала прокручивать в голове чеки, наличие электрической энергии, генераторов.

Анастасия: А глава администрации слушает все темы и снова обращается к нам:

А что насчет кухни?

Другие участники беседы постоянно его отвлекали своими вопросами, а он снова и снова возвращался к нам. Тогда стало ясно, что кухня будет.

Дария: Я собралась с мыслями и начала с вопросов. Говорю, для начала нам нужно понимать, какие у вас есть мощности, будем полевую кухню делать, палатку разбивать, завозить оборудование.

Анастасия: Затем ты использовала любимое сложное слово «пароконвектомат», которое придало нам профессиональный вес.

Дария: Я надеялась, что он испугается этого слова и на этом все закончится. А он, напротив, понял, что мы серьезные люди. Шутки шутками, но потом выяснилось, что именно кухня была крайне необходима там. Через девять дней после первого разговора мы уже все убирали, готовили к запуску. И когда через несколько дней я увидела людей, плакавших над горячей едой, – я осознала, что мы на своем месте.

Анастасия: Для этих людей это была первая возможность после оккупации почувствовать маленький кусочек прошлой жизни. Всего-навсего обычная горячая еда, столовые приборы – растрогали горожан. Нам до сих пор каждый день благодарят за это. Нас знает весь город, с нами здороваются дети. Сегодня нам привезли 160 кг шоколада, мы ходили по городу и раздавали людям сладости. Мы работаем для всех жителей и по отдельности развозим адресно для людей, у которых нет возможности самостоятельно прийти. Очень часто случайно, проезжая, находим еще одну какую-нибудь бабушку, которая прилагается к этому списку.

Сколько сейчас людей в вашей команде?

Дария: Приблизительно 40-50 человек. На кухне на одной смене находятся 20 человек. Недавно к нам стали приобщаться местные женщины. Они нам очень помогают, они скорее чистят картофель, чем виолончелист или политолог. Людей не нужно уговаривать. К примеру, после уборки помещений, мытья полов, женщины самостоятельно предлагают свои услуги на кухне. Они не должны это делать, но они делают. Каждый день мы готовим 800 комплексных обедов. Но фактически это 1600 порций, ведь порция это первое, второе, салат.

Фонд вы создали недавно. Это была необходимость для деятельности?

Дария: Мне позвонил знакомый и сказал, что есть друзья, которые хотят помочь. Они доначат в официальные крупные фонды и не всегда понимают, как распределяются средства и всегда ли все доходит до назначения. Потому очень хотят помочь именно мне, потому что знают меня лично. После открытия реестров мы сразу зарегистрировали свой фонд.

Анастасия: Вы спрашивали, как мы находим партнеров и средства. Недавно рассуждали, что ни разу не выставляли номера счетов. Но в первые дни удалось собрать большую сумму. Мы просто показывали нашу работу и люди самостоятельно нам писали в приватные и просили номер. Единственный продуманный сбор средств мы организовали при продаже новой книги Дарии. Она вышла в электронном виде, и мы отдавали ее за добровольные взносы.

Дария: Книга должна была выйти печатной 5 марта, но не сложилось. Поэтому мы быстро переформатировали ее в электронный вид и совершили такой обмен со всеми, кто хотел нас поддержать.

Какие самые большие трансформации произошли с вами за этот период?

Дария: Я поняла, что я могу больше, чем я о себе думала.

Анастасия: Мы не знали себя, не знали своих сил, где-то не верили в себя. За этот период пришло четкое осознание поддержки сверху и вера, что все будет хорошо. Еще одна причина, по которой мы создали фонд, это осознание того, что мы уже не будем такими, как были. Война закончится, но мы не сможем полностью уйти от волонтерской деятельности. Даже свою прошлую деятельность мы уже переориентировали. К примеру, организовывали творческий вечер Дарии и все заработанные средства направили волонтерам.

Дария: Это не фонд на время войны. В перспективе мы планируем открыть реабилитационные центры для людей, пострадавших от войны.

Как вы собираетесь развивать его?

Анастасия: Через социальные сети, сайт. Мы уже стучимся в разные международные платформы, фонды, организации. Недавно мы появились на фандрайзинговой американской платформе. Для нас это возможность собирать средства из разных стран мира.

Чтобы вы сказали всем украинским женщинам?

Дария: Самое важное – не терять веру и свет. Ненависть и агрессия – это абсолютно здоровая реакция на все происходящее. Но если говорить о долгосрочных перспективах, то это забирает силы и разрушает. А женская сакральная сила и поток этой силы может быть необъятным. Важно сохранять внутренний свет и любовь. Внимание там, где энергия и мы сами выбираем, куда направлять свое внимание. Можно выбрать кого ненавидеть, а можно выбрать того, кого любить и кому помогать.

Анастасия : Все у нас получится и мы обязательно победим.

Читайте советы психолога, что говорить людям, потерявшим близких.

from Segodnya

About Author